— Всё! Ты ловка, но у тебя не осталось оружия.

Грея, усмехнувшись, вытащила из рукава волнистый клинок и, подняв вверх в приветственном салюте, кинулась вперёд, взвиваясь в воздух в двойном прыжке. Рхыг, не успев даже презрительно усмехнуться тонкой палочке, которой его собирались напугать, почувствовал, как по его спине пробежали миниатюрные ножки. Он взревел и встал на дыбы, пытаясь сбросить коварного противника, но драконесса уже уверенно сидела в основании шеи, обхватив её ногами, а её клинок легко срезал целые пласты мяса, добираясь до кровеносных артерий.

Ящер торопливо кинулся на спину, пытаясь своей тушей размазать такую опасную и верткую противницу; однако та, сделав изящное сальто, приземлилась на крутом склоне и принялась вытирать тонкий клинок пучком травы, хладнокровно наблюдая, как мечется в агонии внизу древний зверь, избравший своей целью в жизни пожирание беззащитных жертв. Тот ревел, и камни от его крика срывались со склона и падали вниз, щелкая по начинающей тускнеть шкуре. В этом диком крике полуразумного существа сквозь ненависть и ярость всё чаще проступало отчаяние; наконец он поднял голову, глядя подёрнутыми неземной дымкой глазами в сторону спокойно сидящей девушки, прохрипел:

— Ты не человек! Ни один из них не смог бы повторить то, что сделала ты!

Грея улыбнулась — печально и чуть нежно.

— Да, между нами не так уж много отличий. В определённых обстоятельствах мы даже могли бы быть друзьями — однако ты сам, пойдя по пути наименьшего сопротивления, определил свою судьбу. Прощай — и на случай, если ты воскреснешь вновь: никогда не недооценивай людей. Объединившись, они справились бы с тобой так же легко, как и я.

Презрительная улыбка исказила губы ящера, он попытался что-то сказать, но кровь хлынула горлом; древний боец дёрнулся — и начал остывать. Драконесса с сожалением посмотрела на гигантскую тушу своего дальнего сородича и, вздохнув, принялась подниматься наверх к зрителям….

— Вставай! — Тяжёлое древко копья чувствительно двинуло Элана в бок, потревожив начавшие заживать раны и вызвав острую боль; он с трудом поднялся, глядя на вооружённых стражников, возвышающихся над ним — и магов, угрюмо сгрудившихся в углу камеры под направленными на них стрелами;

— Не беспокойтесь. Я вернусь. Пока не знаю как, но я это сделаю. Ну что, служивые, пошли? — Хранитель, раздвинув направленные на него копья, зашагал по коридору. Хотелось шагать гордо и величественно, однако первое же движение отдалось тупой болью по всему телу; пришлось идти, держась за стенку и отдыхая. Однако конвоиры не торопили, угрюмо топчась сзади; во время одного из таких отдыхов один их них, легко коснувшись локтя землянин, спросил равнодушным голосом, тщательно скрывая свою заинтересованность:

— Мы не священнослужители, многого не знаем; правда ли, что ты — один из осколков триединого?

Элан медленно повернулся, глядя на встревоженные лица стражников.

— А зачем вам правда?

— Ну… Это не дело — пытать возможного бога…

— Что ж, каждый вопрос, а тем более ответ, имеет свою цену. Кормите магов в течение трёх дней, и я вам отвечу. Идёт?

Стражники замялись, наконец один, постарше, кивнул.

— Ладно. Небось не обеднеют монахи без нескольких мисок баланды. Говори.

— Я не бог и никогда им не буду. Но дух хранителя, возможно, живёт во мне. Хотя об этом я буду ещё долго думать. — И, подмигнув ошарашенным стражникам, он повернулся и с трудом зашагал по коридору. Впрочем, не успел он сделать и двух шагов, как бережные руки подхватили его и, посадив на чей-то щит, понесли по коридору.

— Вы же должны меня бояться? — Слабо удивился Элан.

— Служба в монастыре имеет свои преимущества; мы знаем, что хранители никогда не уничтожали простых людей, если те не нападали первыми. А вам силы ещё понадобятся. И не беспокойтесь — накормим мы магов, не дадим им раньше времени загнуться — они вас подлечили немного, верно? Я знал старшего из них, сиятельного льера Ир`крага. Всех в округе лечил, никому не отказывал. Хороший человек… был.

— Почему был? Он вроде ещё жив?

Пожилой стражник махнул рукой.

— Да можно сказать, что уже и нет. Ещё никто из магов не выходил из застенков святых соборов. Простые люди — да, бывало, но маги — никогда.

— Итак, вы, юноша, забрали ради спасения своей жизни остатки энергии с обессиленных голодовкой магов. Похвально. Сильная воля, заставляющая идти напролом и вырывающая у жизни каждый шанс — это мне знакомо. Я сам был таким когда-то. Эти жалкие недоучки ещё живы?

Престарелый иерарх вновь походил на доброго дедушку. Даже глаза его спрятались за прищуром век, скрывая опасный блеск. Он явно был расположен поговорить — и Элан расслабился; возможно, потому, разговор проходил в кабинете, а не в пыточной? Впрочем, не стоило себя обманывать — декорации могли смениться так же легко и непринуждённо, как сама тема разговора, а силы воли у дряхлого старикашки хватило бы и на десяток юнцов — не даром он занимал один из высоких постов в этой непонятной церкви-государстве. Однако нужно было что-то отвечать, и, по возможности, правду; наверняка этот старик и без всяких детекторов лжи сумеет распознать фальшь — вот как цепко смотрит…

— Живы. Они мне ещё понадобятся.

Кради`о`Лост довольно кивнул головой.

— Я в вас не ошибся. К власти всегда рвутся люди одного типа — сильные хищники, готовые рвать глотки, едва почуяв запах крови жертвы, и способные стать мягкими и послушными, встретив кого-то сильнее себя. Другие просто не имеют шансов — их сомнут, уничтожат в самом начале.

— По-вашему, стать правителем можно только так?

Иерарх прищурился ещё сильнее, став похожей на готовую к броску змею.

— Хотите поговорить о природе власти? Извольте. Времени у меня вдосталь. Предположим, вы родились в мире уже достаточно упорядоченном для того, чтобы вертикаль власти сформировалась, и вы не могли захватить её силой, с обнажённым мечом, залитым кровью непокорных, взойдя на трон. Какие тогда у вас шансы? Первый — заручиться высоким покровителем и ждать своего шанса, потихоньку пробираясь по служебной лестнице, всегда готовый предать и переметнуться к другому, более высокостоящему, собирая по возможности компромат на всех, кого можно — даже на высших лиц государства. Не сможете предать — не поднимитесь выше своего покровителя, не сможете даже быть ему полезным — он-то на всё готов ради продвижения к вершинам власти…. Не сумеете уничтожать непокорных, или просто слабых, для устрашения: перейдёте в разряд слабаков — и очень скоро окажетесь очередной жертвой. Вы просто не сможете подняться по этой лестнице, если не станете ласковым хищником. Разве я не прав? И разве ваш дух в прошлом не поднимался к вершинам власти подобным же образом?

Элан помотал головой.

— Понятия не имею. Но думаю, вряд ли — слишком неуютно я чувствовал себя в кабинетах начальства. Наверняка я пошёл бы другим путём…

Кради`о`Лост ухмыльнулся.

— Конечно, другим. Этот путь слишком долог, по нему поднимаются единицы, остальных он в конечном итоге губит — или заставляет почувствовать собственную неполноценность от недостижимости идей, что в конечном счёте одно и то же. Хорошо, рассмотрим другой путь — ступеней у власти много, как перепрыгнуть через несколько, ведь жизнь коротка, да и влиятельные родственники не у всех есть. Итак, у вас нет ничего, кроме энергии и честолюбия — а вы хотите иметь всё. Отлично! Обязательно организуйте какое-нибудь общество, союз, клуб — неважно, что это будет такое, неважно, какие идеи вы будите выдвигать — лучше всего что-нибудь насквозь правильное и душещипательное. Можно сказать, что до вас никто не мог правильно произнести имя бога, или читать священные книги, можно вообще ратовать против вырубки лесов или отстрела животных — главное, что бы это затронуло сердца людей и они за вами пошли. И согласились на пункт, почти незаметный среди громких фраз; что ты для них — высшая инстанция и все, вступившие под твои знамёна, подчиняются тебе, и никому больше. Конечно, они должны это принять сердцем; неустанно внушай им, что ты — их отец и основатель их движения; что тебе ведомо то, о чём и не догадываются простые смертные; что только под твоим руководством они добьются счастья, справедливости и рая на земле. Убедишь их в этом — и все, ты уже сила; отныне ты не баран в ведомом на убой стаде — ты вожак своего собственного, пусть маленького отряда, и с тобой должны считаться. Ты вступил в игру. Дальше всё зависит от твоего таланта. Конечно, ты должен будешь предать своих последователей — не официально, конечно, но фактически. Организацию разрушать нельзя, в ней — твоя сила. Кроме того, всегда есть мизерный шанс, что она сможет конкурировать с уже действующей властью; но обычно последователей у тебя слишком мало, поэтому ты присоединяешься к какой-то влиятельной группе, заставляя своих фанатов служит уже её интересам, и довольно быстро занимаешь весомое место среди высокопоставленных фигур, обретая значительные шансы на абсолютную власть…